Don't you want to hold me, baby, disappointed, going crazy? ...
Имитация боли и смеха, Соль, а может бальзам на рану. Подражание биениям сердца.. Спать пора, ведь ложиться рано. читать дальшеУтром ночью ли звук один - Не часы и не дождь - одиночество. Раскрывает в ухмылке рты, Что-то грязное мне пророчиться. Напиваться уже устала, А смеяться давно надоело. Посмотри, как смешно ковыляет Переломанное взрывом тело! Не истерика - бред безумного, Со слезами и подвыванием. Я устала? нифига подобного. Лишь иллюзия, подражание. Не осталось ни чувств, ни памяти- Все страницы чужого страния. Мне не холодно, мне не пасмурно- Имитация, подражание.
Don't you want to hold me, baby, disappointed, going crazy? ...
Упали на землю. Упали, разбились. Мы стали немыми, Мы где-то ошиблись. читать дальшеИ белые перья кружат над глазами, И черные двери двери над головами. Упали, разбились, Разбились до крови. И память как грязная яма помоев. А кто мы такие? Мы помнить не можем. И пусть два клинка вылетают из ножен. И белые перья кружат над глазами, И черные стрелы летают словами. И вот два клинка вновь покинули ножны. -До крови сражаться? -До крови, до крови. И в бешеном танце Две яростных птицы Однажды решили - Убиться, разбиться! ...Покинуть свой дом, Бросить стылую осень, И каменным стать Среди сломанных сосен. Для яростной жизни Отречься от неба. Кто ты и кто я? И кем больше я не был... Упали, разбились, Где чертова память?! И вместе с клинком в сердце входит усталость. ...Мы зря волновались- Вернешься на небо. Лови свои перья! Мне сладкая небыль Нашепчет рассказ: С неба пали два друга, Чтоб кто-то из них Принял смертную муку.
"Уже без пяти! Опоздаю!" - подумал я в страхе. Метро, как улитка, и в пробках увязло такси. Ещё что-то с лифтом, чтоб все этажи одним махом. Проклятье! Двадцатый этаж! Ну, давай, поспеши!
читать дальшеСтупень за ступенью, а с ними уходят минуты. И вот мой этаж, коридор, и в конце - кабинет. Но вдруг, тот старик мне на встречу, неясно откуда. Я сбил его с ног, прокричав: "На очки денег нет?"
Рассыпал бумаги. Да чёрт с ним! Важнее работа! Вбежал в кабинет. На часах - ровно тридцать минут. - Простите! - воскликнул, увидев мужчину с блокнотом. - Вакансия - брокер! Меня Эдвард Джонсон зовут.
- Вы вовремя, Эдвард, однако чуть-чуть подождите! - с улыбкой ответил мужчина, пожав мне ладонь. - Присядьте, прошу. Может, чашечку кофе хотите? - Воды, - попросил я, дыша, словно загнанный конь.
- За точность Вам плюс, - улыбаясь, добавил мужчина. Налил мне воды, и в тот миг кто-то входит сюда. - А вот и директор, глава филиала в Торино... Я вздрогнул, услышав слова: "Уже виделись, да..."
Пять дней был изолирован от внешнего мира, благодаря доблестной полиции, которая как-то очень хорошо стала работать после выборов. Люди, цените свободу.
Спасибо всем, кто поддерживал меня материально или морально. Эти строки посвящаются вам.
Белый голубочек, проволоку грызи Икки, черный ворон, решетку раскуси Спасибо панки братья, хоть я не верил в вас Спасибо всем кто думал обо мне хоть час.
Страшно и поныне мне сейчас идти Хоть на четыре стороны открыты все пути Чую за собою кровавый злобный глаз Не покинет паранойя хоть на один час
Как много разных мыслей вьется в голове Вышел из тюрьмы я, неся ее в себе. Помню черствый вкус казенного я хлеба Люди цените хотя бы синие небо.
Перелистывая страницы прошлого, я всегда неизменно грущу Много было хорошего, пошлого, было то, что себе не прошу. Были радости, были страдания, были сны, были ливни, цветы. Были темные ночи прощания, были нежно-печальные дни. Много прожито, много оставлено - что-то брошено, что-то в груди. Роковые минуты молчания и счастливые дни впереди.
Мне казалось, что это навечно, Обещания твои и радость. Наши чувства - они бесконечны. Знаешь, а ты моя слабость. Без тебя я погибну точно, Без тебя я зачахну розой. Я прошу, ты приди ко мне ночью, А я угощу тебя прозой.
Я буду ждать, когда придёшь. Я позабуду все обиды. Пусть это будет день, иль ночь, Я буду ждать тебя, любимый. Сквозь сон и мрак, сквозь боль и смех, Я буду ждать твой образ милый. Когда придёт тот человек, Когда забуду все обиды. Когда придёт, я прошепчу: "Привет, мой ангел белокрылый". Сквозь беззаботную мечту. Мой драгоценный. Мой любимый. Я буду ждать, хоть не придёшь, Ведь ты давно меня покинул... Остался только в сердце нож И этот ангел белокрылый.
Я выхожу из дома, иду босая По старым улицам между бетонных стен. И снова этому городу я – чужая. И снова горечь струится из вскрытых вен.
На щиколотках и запястьях звенят браслеты, И волосы мои треплются на ветру. А шорох юбок моих говорит о лете, И руки тянутся к небу, словно к костру.
И хочется в лес, на поляну с ковром из хвои – Лежать и смотреть на августовский звездопад… Осенний город холоден и спокоен. В кровь стерла ступни о мертвый его асфальт.
Ребят, сразу предупреждаю, рассказ о геях. не знаю, тянет меня вот писать о них и всё. Не судите строго.. написано было от балды..не соблюдая никаких правил. -
Я пришёл домой поздно, после очередной тусовки. Я там опять трахнул кого-то, даже не помню кого. Всё как в тумане от удовольствия и алкоголя. Захожу домой, а на пороге он, мой любимый. Как всегда дома сидит и покорно ждёт меня. Мне льстит это, если честно. Но сегодня его не очень довольное выражение лица меня смутило. -Ты где был? -Эээ.. не помню, - мне было важно поскорей раздеться и лечь спать, а не его допросы. читать дальшеЯ разулся, разбросав ботинки в разные стороны, и поплёлся в спальню, он за мной. -РОМА!- лёгкий крик. -Ну что?- я резко обернулся. Глаза в глаза. Смотрю на него. Он на меня. Замерли оба. -Ты изменяешь мне? – спросил он совершенно спокойным голосом. -Да,- не менее спокойно ответил я и пошёл дальше. -Почему ты так спокойно говоришь мне об этом? -Ну, ты ведь и так знаешь, что я изменяю тебе. Зачем спрашивать. Я не понимаю.- говорил я, снимая с себя одежду. -Ну, да. Знаю. – сказал он, и опустив голову поплёлся в другую комнату. Я посмотрел ему вслед, переоделся во всё чистое и пошёл в зал. Зайдя в комнату, я увидел Диму, сидящего на диване и смотрящего в одну точку. -Ээй, ауу! – я начал щёлкать пальцами перед его лицом. Тут он резко подскочил, начала толкать меня и кричать: Не трогай меня!!! Сволочь! Мразь! Я ненавижу тебя! Он прижал меня к стене и орал, орал, орал. А я даже растерялся, я не знал, что мне делать. Я просто тупо стоял и слушал весь этот словесный понос. -Уйди от меня, не прикасайся ко мне больше никогда! Иди туда, откуда пришёл. И к тому, с кем трахался! Я ненавижу тебя! НЕНАВИЖУ! КОБЕЛЬ. МУДАК, СВОЛОЧЬ. РОМА… Он колотил кулаками по моей грудной клетке, зажмурив глаза, и я видел, как из-под ресниц вытекали слёзы. Затем он немного успокоился и сел на пол. Я выдохнул и даже решился сесть рядом с ним. Только-только я хотел его обнять, как тут же он наотмашь ударил меня по лицу. И зарыдал. Он плакал во весь голос. А мне было дико жаль его. Я пытался успокоить его. Я прижимал его к себе, но он отталкивал, бил. Разбил мне губы в кровь, а потом сидел, смотрел на меня и плакал, шепча себе под нос «ненавижу.ненавижу.ненавижу». Я больше не мог сдерживать себя, да и он потерял все силы, я обнял его крепко и прижал к себе на столько сильно, что он даже пошевелиться не мог. -Прости меня. Прости. Я знаю, что я предатель, я знаю, что я эгоист, я самая последняя тварь. Ну, прости ты меня. Я умоляю. – Говорил я ему, крепко прижав его к себе. И у самого уже текли слёзы. Я чувствовал себя последним идиотом, и мне было нереально больно смотреть на его слёзы. Я понимал, на сколько сильно он меня любит и на сколько сильно ему больно. Я ненавидел себя за то, что чувствовал в тот момент он. Ведь я любил его, правда любил. Хоть и изменял постоянно, но роднее его у меня никого не было. Он был самым дорогим мне человеком. Он ещё пытался колотить меня по спине и реветь, но у него уже не хватало на это сил. Он притих. Теперь я слышал только всхлипывания. -Я люблю тебя. Тебя одного. Как никого и никогда. Люблю. Прости меня, пожалуйста, за всю эту боль. Мой маленький малыш. –эти слова я шептал ему на ухо, но от этого, он опять разрыдался. Боже, я не мог выносить его слёз, мне было больно. Не физически, а морально. Больно, как никогда, наверное. Я выпустил его из своих объятий, мы сидели впритык друг к другу. Я смотрел на него, а из его глаз ручьём текли слёзы. Я и не заметил, как сам заплакал. Слёзы перемешались с кровью. Он смотрел на меня такими глазами..что мне захотелось убить себя. Понимая, на сколько больно ему. Я смотрел на него минут 5. После чего я не выдержал и жадно впился в его губы. Глотая кровь и слёзы, я целовал его. Моего родного. Мои губы, любимые губы. Он отвечал мне тем же, он поддался мне, потому что любил. Потому что слишком любил. Я повалил его на пол, и уже лежал на нём и не мог оторваться от его губ. А он прижимал моё тело к своему всё сильней и сильней. Мы оба понимали, что мы не можем друг без друга. Как бы больно нам не было. Когда, наконец, мы смогли оторваться друг от друга, я прошептал ему в губы: «Я люблю тебя.» -А я тебя люблю. Очень. – говорил он, гладя меня по волосам и смотря заплаканными глазами мне в глаза. -Я клянусь, я не буду больше изменять тебе. Я обещаю.- говорил я, судорожно расцеловывая его лицо. После чего, мы крепко обняли друг друга и пролежали так всю ночь. Ни проронив ни слова. В ту ночь, я понял, что для меня действительно значит этот человек.
Буду рада любым мнением, даже самым негативным. Одна просьба(если все же осилите текст, что маловерятно=)): ребят, найдете грамматические/стилистические ошибки - молодцы, но не забудьте приписать свое мнение об общем впечатлении от рассказа. В конце концов, я не ради трех ошибок это выкладываю.Удачного всем вечера.
читать дальшеМеня зовут Сан. Я белая гипсовая статуя. Каждый день мимо проходят десятки детей из школы, но никто не замечает меня. Только первоклассники подозрительно разглядывают мою пыльную фигуру. Наверно, я выгляжу весьма старым и поношенным, хотя по задумке автора мне нет еще и восемнадцати. С грязью и дождями я ничего поделать не могу, но от хулиганов меня защищает одна старушка: целыми днями она просиживает на балконе напротив, и если кто-то ведет себя не так, как следует, то грозится вызвать милицию.Недавно мое гипсовое сердце узнало, что такое любовь... Эта девочка иногда присаживается на лавочку рядом. Она не только смотрит на меня, но даже разговаривает со мной!.. Иногда мне сложно понять ее запутанные истории. Но если моя возлюбленная начинает говорить, то это означает две вещи. Во-первых, ей очень грустно. Во-вторых, это надолго. Например: -Ты просто не представляешь, что сегодня случилось... Ну да, я дура. - Она пошмыгала носом. - Да, я дура. Не понимаю, почему родители столько кричат на меня? Знаешь, я пришла сегодня на два урока раньше, а моя мама сказала, что лучше бы я вообще не являлась. И я знаю почему. Это... - она громко вздыхает и стучит ладонями по коленям. - ...это все дядя Женька. Я ему говорю: Женька, ну зачем ты все время приходишь? Зачем?.. Но я же не могу так же грубо как мама сказать: Больше никогда не приходит! Она смотрит на меня и продолжает: -Ты понимаешь? Наверно, понимаешь... А Петрушкин в школе меня тоже ненавидит. Он бьет меня. По-настоящему бьет. И впрямь, сквозь тонкие колготки просвечивают почти черные синяки. -Никто меня не защитит. Папа не будет. Он только и твердит: "Ты такая же как мать, как мать!". Я не виновата, что мы похожи. Да ведь все женщины похожи, а уж тем более родные! Как он не понимает? В тот раз она долго пыталась объяснить мне, почему отец сравнивает ее с мамой, но в конце концов сама запуталась. Что уж говорить обо мне! Но я все равно рад нашим встречам. Когда она одна, то обязательно подойдет и посидит. Скажет тихонько: -Привет, Сан(она это имя придумала). Как ты? Потом прошепчет что-то себе под нос и продолжит: -Я так и знала. А у меня все хорошо. Только Петрушкин опять дрался. Если она идет с подружками, то мне уже грустно, ведь беседа не состоится. Они спокойно проходят мимо, а моя драгоценная возлюбленная даже глазом в мою сторону не поведет... Зато благодаря этим подругам я узнал, как ее зовут: Настя. Не правда ли, чудесное имя? Она всегда идет по середине, хотя может совсем ничего и не говорить... У нее так и со мной бывает. Придет и молчит. Мне тогда страшно становится: я просто не понимаю, что заставляет Настю молчать. Но самое страшное, когда она плачет. Обычно Настя объясняла это тем, что ее родители разбегались. Но чем больше мы общались с ней, тем меньше она об этом говорила. Все больше школьную жизнь описывала: -Петрушкин забежал сегодня в туалет для девочек и стукнул меня головой об унитаз... -Маша с Олей говорят, что я их не слушаю и думаю только о себе. -Когда меня толкнул Коля из старших классов, подошла директриса и такая говорит: почему это самая красивая девочка школы плачет? Она в самом деле очень красивая, эта Настя. Она достойна памятника, и не гипсового, а мраморного. Видимо, она это понимала и иногда спрашивала: -Сан, я красивая? Но я ничего не мог ей ответить, ведь я был всего лишь гипсовой фигурой. Ах, как я любил ее. Если б только я мог стать человеком, если бы!.. Однажды Настя прибежала ко мне с утра: -А я сегодня в школу не пошла! Я уже обрадовался, что мы целый день проведем вместе, но в ту же секунду в ее руках оказалась книга. Ха, она даже не читала ее, глазами только скользила по странице. Не прошло и часа, появилась ее подруга Оля, схватила Настю за руки и зашептала: -Ох, классно выглядишь, сейчас еще немножко постоим и пойдем туда... -Он пришел? -...а то не солидно приходить минуту в минуту. Тем более девушкам. И тут я очень удивился: такой я свою возлюбленную никогда не видел. Ее лицо скривилось, она оттолкнула Ольгу и прошипела: -Я говорю, он придет?! Оля недовольно на нее уставилась и крикнула на всю улицу: -Да-да-да! - И добавила потише: - Уже пять раз сказала, блин. И они куда-то ушли. На какое-то время в наших отношениях с Настей наступило затишье. Я видел ее каждый день по нескольку раз, но мы совсем не говорили. В обед она возвращалась из школы и ходила мимо меня. А вечерами встречалась здесь со своим любимым мальчиком. Обычно при мне они здоровались, потом целовались и шли куда-нибудь. Обычно они посещали, как выражался этот парень, "хату одного хорошего чувака". Я, конечно же, понятия не имел, что это такое. Мне было тревожно за нее, ведь я совсем не представлял, чем сейчас живет Настя. Вы когда-нибудь теряли связь с очень важным человеком? Если да, то можете представить, насколько неважно я себя чувствовал в те дни. Дожди обмывали мое гипсовое тело, да и ветра не щадили... Может быть, я стал слишком уродлив, и поэтому она больше не разговаривает со мной? Только однажды, когда ждала его, словно по привычке бросила: -У меня сейчас все хорошо... Не переживай, есть кому заступиться. Тогда я обрадовался, но через несколько недель Настя совсем пропала. Я видел ее подруг и даже парня. Но никто из них и не смотрел в мою сторону: они были молоды и стремительны, чтобы замечать простую гипсовую статую. Прошел январь. Насти не было. Прошел февраль. Ее не было. А когда подошел к концу март, я увидел свою ненаглядную девочку, она неспешно направлялась прямо ко мне. На костылях. Мне сделалось так плохо от этого... Но второй мыслью было: но ведь пришла! Я еле дождался, пока Настя доковыляет до лавочки. Эх, а она не спешила говорить. А я никак не мог ее поторопить, ведь был всего лишь гипсовой фигурой. Но она вдруг сама начала: -Сан, у меня все хорошо, - и глянула меня. - Ну не смотри на костыль, это случайно вышло... Никто в этом не виноват. Потом минут десять разглядывала мою грязную голову и заметила: -Какой ты потрепанный. Никому не нужный... Скажи мне, если ты кому-то не нужен, ты будешь этому кому-то навязываться? Конечно же, не будешь. Так я не понимаю, почему он ко мне пристает. Глупо, да? Мне меньше восемнадцати, а я говорю, что устала от всего. Если честно, от мужчин меня сейчас тошнит. Поглядела в сторону первоклассников, возвращающихся из школы, и добавила: -И детей тоже. А я люблю детей. -Знаешь, чего я хочу? Быть такой же бесчувственной гипсовой фигурой как ты. Глупый камень, и все. Чтобы не переживать, не любить, не думать. Ты понимаешь, Сан? Тут она заметила противоречие в своих словах и заявила: -Да ничего ты не понимаешь, ты всего лишь глупая гипсовая статуя. А я был всего лишь тем, кем она меня назвала, и ничего не мог сказать. Настя засмеялась и провела пальцем по моей пыльной ладони.
Я медленно схожу с ума: И радостно, и грустно мне, И голова не хочет думать Внутри горит, там все в огне. Что делать? Что же, я не знаю, И утешения не найти Мне в этих лицах посторонних... А мне бы холода тайги, И теплых рук объятий крепких, И чая с теплым пирогом, Покоя мне! Беда вся в том, Что всем так хочется помучить, Терзать, пилить меня во всем. И голова болит: как плохо! Мозги и разум колесом. Еще Онегин этот... читать дальше ***
Что же нам делать, брат, с тобой? Хочу я выйти из нирваны, Хочу излить всю ту печаль Что копится во мне давно, И стать счастливой, на мгновенье!.. Но нет, секунды промедление, И улетает вдохновение, И не могу излить я чувств, И не могу с плеч камень скинуть... И разум пуст. Как мог покинуть Меня рассудок мой?! Скажи, Что делать? Прочь откинуть Все горести и всю печаль... Ах, если бы была, как сталь Тверда... Тогда бы не согнули Меня проблемы мелких дней! Тогда не портила бы настроение Других людей! Других людей...
***
Ты прости меня за все, родной, прости! За обвинения, за глупости мои! За то, что не могу признать любви, Которая меня терзает. Прикоснись Своей рукой к моей шее. Услышь То, что слышу я каждую ночь. Мой пульс, такой частый, как мышь Бежит по артериям вниз. Я теряю себя, когда вижу хотя бы Твое отражение в дальнем окне. Что за глупости, глупости! Дерзкого яда Так много во мне.
Сегодня в метро мне шепнули: - На следующей выйди! Там счастье сегодня Даёт кто-то в сером плаще... Не веришь? А зря! Я - не сплетник и даже не зритель. Я сам получил от него Миллионы вещей! читать дальше "Какая-то глупость! Он пьян?" - были первые мысли. Однако взглянув на "лжеца", Был слегка удивлен. Хороший костюм по цене В многозначные числа. Зачем вместо "Бентли" Он выбрал забитый вагон?
- На следующей выйди! Поверь, После скажешь спасибо! - Шепнул незнакомец, и вдруг Я поверил ему. Как верят рекламе: "Купите не "Якобс", а "Чибо". И я оказался снаружи. А дальше к кому?
Стою посреди, а все люди Торопятся мимо. И вскоре на станции "Сокол" остался один. Ни серых плащей,только я, Как герой пантомимы. Осталось повесить табличку: "Смотрите - кретин!"
В "погоне за счастьем" На час опоздал на работу. И вечером злой, как шакал, Я зашел на перрон. И вижу ЕГО! ШУТНИКА! - И какой я по счету? - Схватил я его, Не давая забраться в вагон.
- О чем вы? - спросил этот тип, Не скрывая улыбки. - О чем я? Не помнишь дурацкие шутки про свой серый плащ? - Позвольте! - он тихо смеется. - Вот тут-то ошибка! Ведь в сером плаще тут не я, Он на Вас, значит - ВАШ.
А счастье за Вас в этом мире Никто не отмерит. Лишь Вы из мечты создадите реальность вещей. На миг я осекся. "О чем он?" И впрямь, я был в сером... Да-да, в своем сером, Немного потертом плаще.
Чем суровее в стране законы, тем больше люди тоскуют по беззаконию. (С) С.Е.Лец
* * * 5 сентября 1941 года. Македония. К юго-востоку от Охрида.
Синьяд осторожно, миновав посты, прошел во двор, сжимая в руках винтовку. Весь задний двор был завален головешками и кучей строительного мусора. Калитка была сломана. Опасливо озираясь и вздрагивая на каждый шорох, он вошел в проем. - Командир, начнем атаку отсюда! – прохрипел Синьяд. читать дальше- Отлично, Муслимович, хорошая работа. Чертовски хорошая! Нужно установить связь с местным сопротивлением, а для этого, как бы мне этого ни хотелось, придется ворошить осиное гнездо, но на нашей стороне фактор неожиданности. Главное – прикончить фрицев, пока они не кончили завтракать. - Нашли время! – усмехнулся Любомир Калач. - Калач, ты забыл главное – война войной, а обед по расписанию. Так вот, возможно за завтраком мы застанем их врасплох. - Интересно, что они едят на завтрак? – мечтательно протянул Дарко Деспотовски. – Баварские колбаски? Или поджаренный хлеб? - Неважно. – процедил Сретен сквозь зубы. Он уперся спиной в стену дома и выглянул из-за угла. «Небойша будет здесь с минуты на минуту» - подумал он, глядя на часы. Издали показался человек в серой форме. Сретен мигом спрятался. - Гром! – тихо произнес солдат. - Молния! – отозвался Сретен. – Как успехи, Небойша? - Все идет по плану. Я сделал наброски местности и обозначил вражеские позиции. Хорошая новость! - А плохая? - Нацисты наверняка догадываются о нашем присутствии. – Костич ткнул пальцем в квадратик. – Танки. Им отдан приказ быть готовыми действовать против нас. Синьяд, мины все еще у тебя? Раз уж мы здесь, уничтожим эти танки. Тот кивнул и, надев вражескую униформу, проследовал за Небойшей. Любиянкич изучил план. Деревня защищена слабо – двух-трех солдат хватит на один блокпост. Оборонная линия сильно разрежена. Но танки… - В самый раз! Молодец! Все как по нотам… Где эти хреновы пулеметчики? – резко сменил тему Сретен. Ладно, время не ждет – надо торопиться. – он вытащил дымовые шашки и начал кидать их на дорогу. – Так, займите левую сторону улицы. Заметите движение – стреляйте! Кричит по-немецки – добивайте! В следующий миг всю округу заволок едкий дым. Партизаны ринулись вперед. Началась перестрелка. Со стороны танковых ангаров один за другим послышались взрывы. Синьяд все сделал правильно. Спустя полчаса Сретен услышал радостный крик «Фрицы уходят»! - Продолжать огонь! – прошипел он сквозь зубы, выжимая собачку своего МП38. Тут со стороны КПП послышалось истошное «Гром». - Молния! – отозвался Сретен. – Это же Ристич и Ракич! Где вас черти носили? И где ваш пулемет? запыхавшийся Ведад подбежал к Сретену. - Любиянкич, ты, что ли? Мы с Александром застряли в болоте. Целое утро отстреливались. Он снял одного, когда бедняга пытался расстегнуть ширинку... - Неправда, он в кобуру лез! – огрызнулся Александр. – А пулемет мы посеяли… Парни, как же я рад вас видеть! - Как вас так угораздило? Куда делся Бошкович? - Он погиб. – Ведад поник головой. – Взрыв, он… - Ристич снял фуражку. - Я все понимаю, но оплакивать павших будем потом. – пылко сказал Сретен. – Долго здесь оставаться нельзя. Тут раздался шум мотора и на дорогу, подняв тучи пыли, выехал грузовик. Небойша посигналил и крикнул: - Щтощ, офицьяльно обьявляю этоть Опел Блытц собственностью НОАЮ! Что скажешь, Сретен? - Скажу, чтобы ты снял немецкую форму и прекратил дурачиться. Нам надо установить связь с местным сопротивлением – так наши действия станут вдвойне эффективнее. - Эй, господа, постойте! – крестьянин поманил Сретена рукой. – Мне нужна ваша помощь! - Да, что случилось? - Сретен обернулся и взглянул на крестьянина. Интересно, какую помощь тот имеет в виду... - Явно албанец. – Ведад недоверчиво покосился на него. - Я бы не стал ему вот так сразу доверять. Может он из тех... - Молчать!!! - оборвал его Сретен. Что случилось? - Понимаете, Марьям... она пропала... она не раз изъявляла желание бежать из дома и воевать! Боюсь, так она и сделала. Кстати, меня звать Агим. - Марьям пропала? Как это произошло? Когда? - Вы ее знаете? – поинтересовался Агим. - Мехмет рассказывал о ней. Тот, что погиб первого числа. Это же ваш сын? - Да. – Агим на минуту замолк, а затем продолжил. – Совсем недавно. Буквально, как только отсвистели пули. Прошу вас, найдите ее! Если она хочет воевать, я ее не держу, но вы должны ей помочь. Заранее благодарен. Вот, держите. Кубинские сигары. - Агим протянул портсигар Сретену. - Мать моя женщина! - воскликнул Ведад. – Он на халяву сигары дает! И даже еще не слишком старые, чтобы курить. - Сначала давайте выберемся отсюда. Нам нельзя тут оставаться - вокруг полно чертовых фрицев! - Александр начал нервничать. - Фотография есть? - Вот, - Агим протянул карточку. - Здесь ей 16. Сейчас она выглядит по-другому, но думаю, вы ее узнаете. Сретен взял протянутое фото и вгляделся в лицо Марьям, запоминая черты. После протянул фотографию Александру и повернулся к Агиму: - Сколько ей сейчас? - 19 будет в октябре. То-то я и боюсь, что пропадет она одна. - Куда она могла пойти, Вы знаете? В какую сторону, есть ли у неё знакомые, к которым она сбежала? - принялся опрашивать Сретен. - Скорее всего, она взяла курс западнее Охрида... - договорить ему не удалось, так как его речь прервал Ведад: - Немцы идут, уходим! - прошипел он. - Идут? Сюда? - Сретен огляделся. - Надо уходить... Послушайте, я постараюсь её найти, но нет никакой гарантии, что с ней всё в порядке. Понимаете? - Так меня хоть не будет мучить безызвестность! - крикнул Агим вслед. Они пробежали уже километра, наверное два. - Охрид где-то рядом, но там полно немцев. - развел руками Ведад. Наверное, движется в Албанию. - Так, здесь нам лучше разделиться. - сказал Сретен. - Берите соответственно западное и восточное направления. Я пойду прямо. Сретен пробирался сквозь густую чащу. Ветки больно били его по лицу. Фуражка осталась где-то на ветке. А вот и опушка. Сретен опустил автомат и огляделся. Он заметил, как что-то темное мелькнуло среди деревьев. "Возможно, это она" - подумал Сретен и крикнул: - Hey, prisni! Марьям услышала крик и замерла. Неужели это за ней? Прятаться было некуда, но она свернула за широкое дерево и прижалась к нему спиной, прислушиваясь к шагам позади. - Ты по-сербски понимаешь? Или с тобой на македонском разговаривать? Так, хорош в прятки играть! Выходи, я не причиню тебе вреда! Она не верила. Долгое время поверить людям было сродни пытке, а сейчас, когда каждый мог оказаться врагом - тем более. Но решила отозваться. - И не мечтай. Кто ты? - Я из сопротивления. Звать меня Сретен Любиянкич. Да я по акценту знаю, что это ты. Тебя же Марьям звать, так? - Ну, Марьям, и что с того? - недоверчиво хмыкнула она. - Если ищешь меня, чтобы заставить вернуться, то лучше оставь надежды сразу – не для того я оттуда ушла, и не с той целью! - Напротив – нас попросили просто найти тебя. У тебя ни снаряжения, ни запасов. Да выходи уже, хватит в прятки играть! Ведад и Александр скоро будут здесь. Короче, я бросаю оружие. - Сретен положил автомат на землю. - Чем дольше мы здесь будем мяться, тем быстрее фашисты нас найдут! Марьям нахмурилась. Сдаваться было не в её принципах, но умирать здесь - тем более. Она медленно, с опаской вышла из своего укрытия на опушку. - Молодец. - Сретен смягчился. – Слушай сюда, ты теперь под моим началом, соответственно должна выполнять мои приказы. Вот, держи мой пистолет, пойдешь с нами. И стреляй во всех, кто носит серую форму! Ясно? - Мгм. – промычала Марьям. - Не «мгм», а «так точно»! – одернул Любиянкич. – За мной! Марьям взяла протянутое оружие и молча пошла вперёд. - В какую сторону? - Просто иди за мной и будь осторожна. Немцы уже догадываются о нашем присутствии. Мы встретим Ведада и Александра там, ближе к озеру. Я отведу тебя в расположение части. Марьям вздохнула и пошла за Сретеном. - Вы же специально меня искали, да? Кто попросил об этом? - Агим. Попросил позаботиться о тебе. Ты сама из Албании, верно? - Да, из Албании. - Она пожала плечами. - Меня досаждает то, что в свои восемнадцать я даже не в состоянии выбрать свой путь. Я не хочу возвращаться, иначе я и не сбежала бы... - Как же ты оказалась в Македонии? И почему не хочешь возвращаться в Албанию? Родственники есть, а то я видел Агима, вы абсолютно не похожи... - Он не мой родственник, просто заботился обо мне одно время. А Македония... меня отправили жить к двоюродному брату жены друга моего дяди. Это не самая интересная история, - с неохотой сказала Марьям. - Понимаю. Тебе не очень-то хочется вспоминать прошлое. Ладно, идем... стой! - Сретен пригнулся и высунулся из кустов. - Фрицы там, потише, вперед! Ко мне. - Марьям встала плечом к плечу со Сретеном. – Стреляй, когда я открою огонь. Марьям почувствовала страх и смутную благодарность к Сретену - как ни храбрись, а в одиночку ей вряд ли бы удалось справиться с немцами. - Сколько их там? - она напряжённо вглядывалась вдаль. - Один, два, три... восемь. Других не видно. Пусть скучкуются. Тогда и зададим жару! - Мне и в голову не приходило, что здесь так опасно... - пробормотала Марьям. - Ну да ладно, не привыкать. Тут она случайно нажала на курок. - Черт, прячься! – крикнул Сретен, прижавшись спиной к дереву. - Кажется, они нас заметили. – прошептала Марьям. - Ах, тебе кажется! – сдавленно крикнул Сретен, когда пули начали царапать дерево, вырывая кусочки коры. Находясь под обстрелом, Сретен не мог выйти из укрытия либо открыть ответный огонь. - Их все больше! – крикнула Марьям. - Стреляй, черт тебя подери! Стреляй в тех, кто у тебя в поле зрения! Постарайся их обойти. Отвлеки их внимание! Придется идти на прорыв. Марьям кивнула и стала судорожно выискивать обходной путь. Попробовать, что ли, через дамбу? С холмика все враги как на ладони, но у нее мало боевого опыта, да и численный перевес не на ее стороне. Времени на раздумья нет. Она хватает пистолет и бежит через насыпь на холмик. Тут внизу появился Синьяд. Лицо его было серое от пыли, взгляд усталый, шинель вся в репейниках. - Сретен! – крикнула Марьям. – Его окружили! Там… - договорить она не успела – ее сбил с ног Ведад. – Смотри, куда идешь, придурок! – в сердцах крикнула Марьям. Ведад же, ни слова не говоря, достал гранату и, сперва пригнувшись, а затем упав на землю, пополз. - Вспомню свою работу! – с наслаждением сказал Ведад (он до войны работал мясником) и швырнул гранату в самую гущу врагов. В следующий миг послышался рев мотора, и на дорожку выкатил «Опель Блитц». - Все в грузовик! – скомандовал Александр.
Короткие рассказики и "афоризмы" читать дальше Короткие рассказы 4 Философия. В России одна философия – философия безвременья.
Пора заменить еду бомбами. Наступает пора заменить еду бомбами. Не бомбы едой, а именно еду бомбами. Если «золотой миллиард» делает так, что пол-Земли подыхает от голода, а потом посылает своих умиляющихся представителей с гуманитарной помощью, то его пора накормить бомбами.
Все звезды галактик Издали звезды красивы. Вблизи они гигантские шары, но никак не серебряные кусочки фольги. Но мы об этом узнали лишь недавно. Не пора ли нам совершить такие же открытия и о себе.
Мракобесы. Они сожгут на костре учителя физики, но с радостью будут играть в I-phone.
Торговля. В наше время далеко не все можно продать и купить. Просто слишком мало настоящих дельцов. Пора продавать вечера на крышах домов, домики на деревьях из гнилых досок. Даешь звукозаписывающую компанию «Хлопок одной ладони продакшн». Сдавать в аренду ветки на деревьях и камни вдоль дорог. Возле каждой замерзшей лужи поставить человека, который бы взимал плату со школьников, которые так любят кататься по гладкому люду по осени. На каждом окне будут стоять жалюзи и чтоб посмотреть на закат, облаченный в городской смог нужно будет заплатить десять рублей.
Травы Издали это зеленый ковер. Но вблизи наш ответ джунглям.
Любовь женщин. Женщины любят котят, телят, поросят. Не любят щенят, змей, крыс. Первых они любят больше не столько из-за того, что они милее, сколько потому что они похожи на младенцев. В самом деле, приглядитесь к их лицам и сравните.
Алкоголь. Интересно, а что бы было если бы под осуждением человечества оказалась не алкоголь, а трава. Как бы поменялась вся культура. Ну и, конечно же появились пенсионеры, выкуривающие по косячку на Рождество и травокуры. Впрочем, последние, порой безобидней иных алкоголиков.
Если бы во рту росли грибы. Если бы во рту росли грибы, то люди нашли способ хвастаться и этим.
Одинокий тролль. Он был таким одиноким, что презирал всех остальных троллей, считая тех позерами
А травля началась. Подал сигнал вожак. Оскалились вокруг Пустые пешки. На клетках - два ферзя: любимчик и чужак. Боготворён один, другой в насмешках. читать дальше Забавно, что тебя Я даже уважал, Хоть постоянно был Твоей мишенью. Как странно...Не к тебе, Я ненависть питал, А к тем, кто был твоей Безликой тенью.
Потехи ждет толпа. Им нравится травить, При этом заходя Тебе за спину. Но если ты решишь Веселье прекратить, То быстро потеряешь Свою силу.
Решить бы глупый спор За рюмкой коньяка, И выругавшись крепко, Как сапожник. Как жаль, что ты не знал, что титул вожака Является синонимом "заложник".
Тот город совсем не похож на открытки Парижа. Дома здесь пустуют, а в окна глядят сквозняки. Лишь ветер в безлюдных дворах отрывает афиши И гонит бесцветные волны угрюмой реки. читать дальше Здесь бродит мужчина с большой черно-белой собакой. Шаги рассыпаются пеньем пустой мостовой. Они ищут выход, но всюду дорожные знаки им, молча, твердят,что нельзя за черту ни ногой.
- А помнишь,Меркурий, как мы угоняли "Феррари"? - в который раз скажет мужчина пятнистому псу. - Тогда я впервые работал с Анжеликой в паре, И вряд ли бы встретил ее, не заглохнув в лесу.
Ты помнишь дырявую куртку от гангстерской пули? Почти подстрелили, но кто-то как-будто сберег... Так что же случилось? Нас будто забыли, Меркурий. Здесь нет никого, и, быть может, ушел даже Бог.
Заглянем в собор - не хочу возвращаться в квартиру. В пустой Нотр-Дам и собак пропускают сейчас... А "Бог" занят тем, что гуляет по новому миру. Он снова вернулся в Париж, только в новый рассказ.