Если смотреть через цветную стекляшку, можно увидеть нечто удивительное!
Однажды я шел в мастерскую и ненавидел солнце. Я решил: оно весьма сурово. И я в этот миг был очень суров к нему. Я его видел через стекляшку своего негодования.
Мой друг Фиб очень нетерпелив. В тот день он был нетерпеливее обычного. Я обещал ему закончить тринадцать скульптур ко дню затмения, но успел только двенадцать. На каждой скульптуре так или иначе должен был присутствовать Фиб: первая имела его голову, вторая – его шею, третья – его плечи и предплечья, четвертая – его торс, пятая – кисти рук, шестая – таз и бедра, седьмая – стопы, восьмая – его сердце, девятая – мозг, десятая – легкие, одиннадцатая – желудок и кишки, двенадцатая – печень и почки, тринадцатая – его душу.
читать дальшеЯ стянул покрывала со всех скульптур, мой друг стянул со своего лица недовольство. О, как он был счастлив!
-Подожди! Ты ведь забыл про тринадцатую! - воскликнул я вслед.
-Ах, это не столь важно, - он был беззаботен. – Разве ты успел ее сделать?
-Я вынул все. Голова не может быть душой, шея не может быть душой, плечи и предплечья мне тоже кажутся совсем бездушными, ни торс, ни кисти, ни таз, ни бедра, ни внутренности совсем на нее не походят… Я собрал все обратно. И ты снова встал передо мной весь. Но ты целиком не твоя душа. Что же тогда? Душа твоя – это ничего!
Он сел, огорченно вздохнув. Я сел рядом с ним.
Так мы дождались затмения. Солнце медленно закрывало свой глаз. Мы смотрели на него через цветные стекляшки. Мне нравилось голубое солнце, а Фибу – зеленое.
Я сделал витраж из множества разноцветных стекол, лучи наполнили его волшебным свечением. Это была последняя скульптура. Фиб сказал, что это ничтожное воплощение. Но, в целом, остался доволен.
Правда, я так и не знаю, что внутри, а что снаружи – кусочки цветных стекол или свет, дающий им возможность сиять.